Письмо от Гусара
Утром 6-го марта, мы проснулись, позавтракали, и попрощавшись с хозяевами, покинули гостеприимный флэт. Пол часа на автобусе, и мы за Курганом. Проехали классную позицию, ругнулись и пошли назад, вдоль дороги, обдаваемые грязью проходящих мимо машин. До кольца, где была хорошая позиция, мы не дошли. Бродяга застопил прямую тачку до Тюмени. На Тюменской объездной было грязно, мерзко и противно. Пришлось пешком немного понапрягаться с рюкзаками. Но как известно, Джа дает нам все, две тачки - и мы за Тюменью. Не успел я как следует оглядеться, как остановилась машина с двумя молодыми людьми и забитым под завязку багажником. Как мы с Бродягой и двумя огромными рюкзаками вместились в эту тачку, до сих пор остается загадкой. Но тачка ехала до Ноябрьска, а это 1200 км. «В Тобольске я высажу парнишку и станет полегче.» - обнадежил нас водитель. Денис, так звали драйвера, сам в прошлом да и теперешнем, автостопщик, поэтому общих тем для разговоров у нас оказалось предостаточно. После Тобольска и впрямь полегчало, товарищ Дениса вышел и мы почувствовали себя кумовьями короля. Денис шел в паре с другой машиной и дико ругался на ее медленную скорость. По его словам, в Ноябрьске мы должны были бы быть ночью, а из-за его друзей попали туда только утром. Кстати, Денис и Сергей рассказали нам много интересно о Ванкорском месторождении и зимниках ведущих к нему. По его словам уже через два дня мы должны были бы быть в Игарке. Что ж поживем - увидим.
У поворота на Ноябрьск мы попрощались, пожали друг другу руки и расстались. Полторы тысячи км за сутки, для мужской двойки - неплохо. Позавтракали в кафе и стопить. Закон гармонии - после дальней тачки локал. За следующий день мы проехали всего лишь километров 300 до Тарко-Сале. Кругом уже ощущался север по полной. Низкие корявые деревья, заменявшие здесь лес, снег без всяких признаков таяния, мороз. В общем, вот оно. Под Тарко-Сале наши с Бродягой мысли в отношении дальнейших действий, разошлись. Было начало шестого, вроде бы еще не темень, и Бродяга предлагал двигаться дальше. Я же, не видя никакого смысла оказаться посреди Коротчаево ночью, предлагал залечь. Победил Гусар. Мы прошли по заброшенной дороге метров 50 и не углубляясь в лес, поставили палатку прямо посередине. Морозец был легкий, и без особых проблем мы устроились на ночлег. Даже решили не использовать спальники-вкладки. Натопили воды из снега, приготовили ужин и баиньки. Ночью было как-то некомфортно холодно. А утром проснувшись, я удивился тому, что вся палатка изнутри была покрыта инеем. «Наверно что-то не то с палаткой.» - подумал я (обычно палатка покрывалась инеем только с низу, а вверху была просто мокрой, и чем выше был уровень инея, тем ниже была температура на улице). Мы проснулись, позавтракали и начали собираться. На холоде ты чувствуешь и ведешь себя очень заторможенно, поэтому собирались долго. Сделали гречневую кашу и кофе в термосах, собрали вещи и я вышел прогуляться на свежий воздух. Снег под ногами поскрипывал, как-то подозрительно. «Андрюха, а на улице морозец градусов 10-15» - сказал я. «Да ну, не больше пяти» - возразил Бродяга, гулявший вокруг палатки пятью минутами раньше. На том и порешили.
Собрали палатку, и на трассу. Пока я продирался сквозь снег, Бродяга застопил машину до Коротчаево. Сели в нее, я взглянул на градусник и о...л -30! «Это что, - сказал водитель, - ночью было -36». Так вот откуда иней во всей палатке. Что ж, выжили, и это радует.
Драйвер оказался земляком Бродяги, всю дорогу они оживленно болтали, а я забившись в угол отогревался и слушал Zdob si Zdub. И вообще, здесь на севере нас подвозили люди самых разнообразных национальностей. Были здесь таджики, украинцы, дагестанцы, и даже чеченцы, не говоря уже о русских.
В Коротчаево мы попытались найти почту. Облом. 8 марта, вспомним я, выходной. Абсолютно ВСЁ закрыто. Помыкавшись по Корочаево с пол часа в поисках Интернета, мы плюнули на это безнадежное дело и отправились на трассу. 15 секунд и застопили машину с местным газпромовцем. Он перевез нас по ледовой переправе через Пур, и высадил за Старым Уренгоем около кафешки. Впереди была прямая дорога на Тазовский и Ванкор. Вот тут то и случился очередной облом. Водители проходящих машин сообщили нам, что в начале зимника, это км через 100, стоит КПП и никого без пропусков «РосНефти» туда не пускают. «У нас есть пропуска в погранзону» - возразили мы. Объяснив вежливо куда эти пропуска можно засунуть, нам сообщили, что последнего пограничника здесь видели в мезозойскую эру, и даже если это и погранзона, то она никем и никак не контролируется. А вот, «бульдоги» из частной охраны «РосНефти» порвут любого кто попытается без пропусков оной конторы проникнуть на Ванкор. Тут же нам объяснили где эти пропуска можно попытаться сделать.
Оставив рюкзаки в кафе, мы рванули назад в Коротчаево в речпорт, где находилась контора «РосНефти». Посмотрев наши документы, сказать, что работники «РосНефти» удивились, значит не сказать ничего. Автостопщики в здешних краях, особенно зимой, редкость еще большая чем пограничники. Конечно мы навели шороху, но это не помогло. Нам сказали, что мы ситуация нестандартная и, что с нами делать, никто не знает. Взять на себя ответственность и выписать пропуска на свой страх и риск никто не решился. Пришлось отправлять запрос и наши документы в Красноярск, в главную контору. А поскольку сегодня выходной, то до вторника, господа, вы абсолютно свободны, и где вы проведете 3 дня нас абсолютно не волнует. Вот так обыкновенная российская бюрократия способна поставить на грань срыва экспедицию, которую мы готовили несколько лет.
Кстати, здесь же в конторе «РосНефти» мы сфотографировали подробную карту зимников, а я также встретил своих земляков, водителей из Донецка. которые не найдя работу дома, отправились на север за длинным рублем. Они пообещали обязательно подобрать нас, если увидят где-нибудь на дороге. Что ж земля круглая, а теория вероятности работает не всегда, так, что все может быть.
Вернувшись в кафе, мы поблагодарили хозяйку, забрали рюкзаки, и снова вернулись в Коротчаево. Что делать дальше, было непонятно. Я вспомнил, что в Пангадах, это в 180 км от Коротчаево у меня есть друзья, но дозвонится туда не получалось, а ехать наугад, на ночь глядя, как предлагал Бродяга, не хотелось. После долгих споров решили переночевать на вокзале, а утром уже решать куда ехать, в Новый Уренгой или в Пангоды. Ни ментов, ни кого-либо другого мы абсолютно не интересовали, несмотря на необычный вид, поэтому ночь прошла без приключений, если не считать, того факта, что утром выйдя погулять в поисках, какого-нибудь узла связи, я умудрился за 20 минут приморозить себе нос. Чёрт возьми, сколько ж сейчас градусов?..
Дозвонится до Пангод, так и не получилось, поэтому простояв на нехорошей позиции больше часа, и слегонца замёрзнув, мы на двух легковушках, уехали в Новый Уренгой. Уже там, узнав код Пангод (он был записан у меня в блокноте неправильно), я таки смог дозвонится, и с прискорбием узнал, что мой давний друг, один из основателей и активных участников Пангодинского клуба авторской песни «Северный вариант», прекрасный бард и человек Вячеслав Базалий умер два года назад от инсульта. Вечная память поэту. Решено было остаться в Новом Уренгое, тем более, что четыре года назад мы с Дмитриевским уже останавливались в местном ЦДЮТе.
Несмотря на то, что директор центра поменялся, нас там ещё помнили, поэтому напросится в гости проблем не составило. Как и в первый раз приняли нас там великолепно. Вечером, узнав о нашем приезде, пришёл прежний директор Фёдор Штеер, встретились мы с ним, как старые знакомые. Узнав о наших проблемах с пропусками, Фёдор обещал по возможности помочь, предложил, как и в первый раз, выйти на местное телевидение, и таким образом, попытаться пробить непробиваемых чиновников. Зёдесь же в ЦДЮТе, Фёдор организовал нам сауну, и мы с удовольствием погрели наши старые, промороженные кости.
Ещё в Коротчаево, когда только возникла проблема с пропусками, и достижение Игарки было поставлено под сомнение, мы с Бродягой задумались об альтернативных вариантах. «Не зря же мы сюда приехали, - шумел Бродяга, - я ещё ни одного зимника не видел, давай рванём куда-нибудь.» Куда-нибудь, в его представлении, выглядело подальше в тундру, на стойбища оленеводов, вкусить, так сказать, местной культуры. Уж очень ему хотелось, по его словам, посидеть у костра с аборигенами, и переночевать в чуме. Не знаю, почему он туда так рвался, толи наслушавшись моих рассказов о местных законах гостеприимства, толи почему-то ещё, но он был готов рвануть на север, в неизвестность, несмотря ни на что, и задалбывал всех драйверов вопросами, типа: «А, где у вас тут чукчи?» Те, только пожимали плечами, и смеялись: «А хрен, его знает где, где-то в тундре.» Я с высоты, своего возраста и опыта, его тихонечко попускал. Наверно полезно иметь в коллективе бочку оптимизма и ложку здравого смысла. Шариться без дорог, на диком морозе по тундре, в поисках призрачных аборигенов, мне казалось безумием. Из альтернативных вариантов рассматривалась возможность прохождения Ванкора нелегально, и путь по зимнику Надым - Салехард до Салехарда. В последнем случае наш маршрут от планируемого изменился бы кардинальнейшим образом. После споров, взвешиваний всех «за» и «против», остановились на последнем варианте. Что ж может быть вместо Игарки мы попадём в Салехард, будущее покажет.
+ 20 новых фотографий